>> От Томо

Все же Рики даже не совсем осознавал того, насколько он рад был видеть отдельно взятого японца в поле своего зрения. Но сейчас задумываться над этим явно было как-то некогда, поэтому урвав еще один поцелуй и сбегав в душ, смыть с себя весь пот и, казалось, усталость, переодеваясь и представая перед Иссеем в образе безумно счастливой болонки. Все же приятно было, что Томохару его похвалил, скупой на такого типа фразы якудза все же умел иногда приятно удивлять. И уж точно врать бы он ему не стал. Впрочем, этот тип вообще никому не врал. И это иногда тоже раздражало.
- А ты рано сегодня… я могу рассчитывать на просмотр фильма вдвоем и теплые объятия с утра, или ты опять спозаранку убежишь?
Француз трещал практически без умолку, сжимая в ладони пальцы японца и улыбаясь от уха до уха. Нет, все-таки с каждым днем он увязал все глубже в свои чувства, это было непривычно, но отчего-то думалось, что так и надо. А раз так и надо – то пусть все будет так же легко и непринужденно, как и всегда. Все же ветреный француз как бы не любил японца, но вот определенности явно старался вводить поменьше… любят друг друга? Любят. Шутят насчет жены и мужа? Шутят.
Пусть пока так и будет все.
Тем более что вполне было уютно и как-то безопасно в полумраке салона автомобиля, так что можно было позволить себе обнять плечи якудзы, зарывшись носом в прядки волос и наконец-то умолкая. Когда он так близко как-то слова и правда терялись. Наверное, оно и к лучшему, по крайней мере в какой-то момент Рики просто напрягся, улавливая в воздухе какую-то несколько напрягающую атмосферу. Да, пусть не первый почуял, после охранников на переднем сидении и самого Иссея, но все же…
- Сей-тян?
Вопросительно шепнуть, когда машина все же остановилась и нахмуриться, прислушиваясь к тому, что происходило снаружи. И стало понятно, что французу нихуя непонятно, пальцы парня почти железной хваткой вцепились в одежду Иссея, пытаясь остановить и оставить его в машине. Она же бронированная, какая-никакая – а защита, да и вообще…
Как-то внутри все внезапно заныло, Дьедерик только губу прикусил, внимательно глядя в глаза якудзы. Да, рядом с ним охранники, да, он сам хороший боец, но как-то… что-то мешало расцепить пальцы, пусть француз и перешагнул через себя и отпустил мягкую ткань. Только вот слушаться Кирию и спокойно сидеть в машине было слишком утомительно и еще более нервно, чем быть рядом с ним. Поэтому француз ровно через две минуты тихо выдохнул и, решив, что он и так уже завяз в мире якудзы дальше некуда, вышел из машины. Огляделся, придерживая неосознанно дыхание и сжимая руки в кулаки. Нет, зря его трясет, просто обычная… разборка? Или что это?
Было настолько все непонятно, что Рики просто растерялся. Но это не помешало скорее почувствовать, чем услышать или увидеть, спуск затвора предохранителя, совсем рядом, в опасной близости от них. Краем глаза заметить дуло пистолета, непонятно каким по счету чувством понять, в кого целятся…
И дальше уже просто не думать.
Прыжок, через капот, сшибая с ног Иссея и пока не замечая легкой боли в плече. Ладони больно ударились об асфальт и, кажется, собрали под кожу парочку осколков когда-то давно разбитой тут бутылки. Но все это так не важно – в ушах стоял звук выстрела, перед глазами – то, что могло было быть. Но сейчас…
Глядя в глаза Иссея под собой и хрипло и слишком часто дыша, француз только увидел струйку крови на его щеке. Вздрогнул всем телом, мимолетом подумав, что не успел…
- Иссей! - сипло выдохнуть, касаясь пальцами подбородка японца и замечая, что пальцы отчего-то совсем не слушаются. -Ты же не умер, да?...
Провести ладонью по щеке, стирая дорожку крови и только через какое-то время понимая, что кровь отнюдь не Иссея. А его собственная.
- Черт… какого хуя в меня попали?!
Искреннее возмущение, француз наконец-то поморщился и схватился за руку, тяжело падая на спину и прикрывая глаза, жмурясь и не в силах смотреть в глаза японцу. Стыдно было отчего-то. И больно.
- Сей-тян… какого хрена тут происходит…
Тихо проскулить и стараться дышать, ловя ускользающее от стресса сознание. Еще в обморок упасть не хватало…
Совсем же стыдоба.