Сколько гребаных улиц в этом городе, сколько направлений, куда мог бы пойти Аксель? Тысячи путей, тысячи поворотов, подворотен, мог зайти в бар, хотя, насколько Тиберий понимал ситуацию, сейчас псу наверняка хотелось забиться куда-то подальше от людей, но в этом тоже была определенная сложность. В безлюдных местах и искать труднее…
Спасало то, что после пары кругов по окрестностям он нашел следы, которые оставить мог явно только взбешенный песик. Кровь на асфальте, перепуганные люди, пара вопросов – и дрожащие пальцы указывают направление. Дым сигарет снова обволакивает фигуру мужчину, все же в этот день, кажется, исчерпан трехдневный лимит никотина. Но его мало, никак не насытиться этим ядом – ровно до тех пор, пока он не найдет своего Келя.
По дороге – вперед, удивляясь, как в таком состоянии он мог забраться так далеко от дома. Оказаться в районе, в котором сейчас хотел бы быть меньше всего. И тут – кровь, кто-то не двигается, но, кажется, мертвых нет. Хороший песик, избавил организацию от лишней боли – раз, припугнул – два…
Но про работу думать совсем не хотелось. Еще пара вопросов, ирландцы уже не так хотят общаться с немцем, но кулаки говорят за себя – и снова ему указывают вероятное направление. Кулак уже разбит в кровь, но мужчина этого не замечает. Снова – рев мотора, направляясь на окраины, некоторое время блуждать между зданий, совсем нечаянно заглянуть в дверь старой часовни, не особо надеясь, что песик там есть, но…
Знакомая белобрысая макушка, рука сама тянется в карман пальто, сжимая в пальцах тонкую полоску кожи, доставая на свет ошейник, не тот, что был в комнате, совсем другой. Песик сорвался с привязи – он его вернет. Себе, а Робин…
А что Робин? Пошел он нахуй.
- Кель.
Позвать, приближаясь, не особо скрывая своего присутствия. Шаги как-то глухо отдаются в тишине здания без половины крыши, но с чудом уцелевшим алтарем. Что они делают тут? Тот, кто любит парня, тот парень, что убивает из удовольствия, и вместе они составляют такую адскую парочку, что только в церкви на свидания и ходить. Кривая усмешка, слишком мимолетная, Тиберий останавливается за спиной пса, накидывая на шею ошейник, щелкая замком – теперь он даже если захочет – не снимет. Все же слишком задело Тиба то, как тот обошелся с его подарком, эта семейка вообще удивительно сумела так резко и прочно выбить землю из-под его ног за какие-то считанные минуты, что впору было топить обоих, как котят, и уезжать куда подальше, к собственному внутреннему равновесию.
- Какого хрена ты убегаешь без разрешения? - прошипеть тихо, но как-то не совсем зло, думая про себя, что уезжать, по крайней мере от Акселя, совсем не хотелось. И мужчина уже в последний момент ловит себя на том, как пальцы сомкнулись на кольце на ошейнике, цепляя тонкую, но крепкую цепь, притягивая ближе, наклоняясь – ниже, накрывая губы поцелуем…
Не теми пародиями, что были раньше, нет. Целовать, глубоко, долго, не отпуская от себя ни на секунду, растворяться в нем самому, отпуская из головы последние мысли и соображения, забывая, где они, хотя в голове все же успела промелькнуть ироничная мысль – вот они, такие два монстра, и закрепили союз перед богом… чья это часовня, кто тут святой покровитель? На них не упала балка, да и икона, потемневшая от времени, не стала источать кровяные слезы. А это значит что?
Значит что когда ошалевший от всего мужчина все же выпустит губы Акселя из поцелуя, заглядывая в глаза и замирая на какой-то момент, поймет наконец-то, что зря он всего боялся. Видеть во всем призраки прошлого…
Это то, что мучило его, не давало ему покоя. Он был пресыщен такого рода взаимоотношениями, пресыщен – и предан, не хотел делать больно, не хотел, чтобы больно было самому… а что в итоге?
Только тепло, разливающееся по телу, мужчина все так же молча скинул с себя пиджак, накрывая им плечи Келя и чувствуя запах крови. Присел перед ним на корточки, дотрагиваясь до бинтов и стараясь разглядеть в серебристом свете ночи хоть что-нибудь, кроме блеска глаз пса и его белых волос.
- Больно? – нажать чуть сильнее на живот, просто чтобы проверить. Кусая губы и отчего-то не решаясь снова поднять взгляд. Тепло его губ, жар его тела…
Как же он раньше не понял, что так глупо сравнивать? И сколько времени он сможет вот так, не сравнивая и не задумываясь, просто быть рядом?
«Кто же из нас двоих все же псих-то, Кель…»
- Поехали домой.

- Глупый Кель…
Выдохнуть, как-то тихо и с улыбкой в голове. В действительности первой реакцией было хорошенько треснуть по шее за такие фразы. Зачем он им?
Да какого черта! Без этого парнишки, даже если он просто сидит в другой комнате, всегда появлялось ощущение, что чего-то не хватает. Чего-то, кого-то. Он словно был уже пустой без него, какой-то…
Такой, о каком себе думать не хотелось. Правда, разбор полетов можно было оставить на потом, сейчас же мужчина помог парню встать, обнимая крепче талию и заглядывая в огоньки глаз. В любой другой момент как бы он отреагировал на его тихий голос?
Наверное, так же. Все же сегодня был определенно странный день, потому что мужчина не мог сопротивляться не то просьбам, своим желаниям. Наклонится чуть, благо, что рост у них не такой уж разный, накрывая губы новым поцелуем, более вдумчивым и, может быть, не таким глубоким, но все же нежным, насколько мужчина вообще способен на такое.
Целовать, чувствуя его дыхание, тепло, вкус… не похоже. Совсем не похоже на то, что было раньше, совсем по иному, все другое – и в голове билась только одна мысль, отнюдь не добавляющая оптимизма…
Это тепло и отдача пса, его действительно искренняя радость на то, что сейчас происходило. Каким же слепым был Доктор тогда, в Германии, принимая те отношения за чистую монету, за что-то действительно стоящее, за что-то, что действительно стоит воспоминаний…
Усмехнуться, отстраняясь с хриплым выдохом и подхватывая Келя на руки, направляясь к выходу из часовни.
- Хватит… сколько ты тут сидел?
Нести парня до машины, переваривая все то, что происходило внутри. А внутри было хуже атомной войны – переосмыслять все то, что было раньше, даже не сравнивая с тем, что было сейчас…
Иллюзии? О да, их было много в его жизни. Только вот хотелось верить что то, что дает ему Аксель действительно было правдой. Такого ведь нельзя сочинить или придумать, нельзя так идеально играть… новая усмешка. Хватит с него игр в любовь. Один раз обжегся – и хватит на его век.
- Кель… - уложить пса максимально аккуратно на заднее сидение машины, нависая над ним на какой-то момент, касаясь пальцами щеки – и только сейчас заметить, что кроме галстука забыл еще и перчатки. Ну надо же.
- Не пугай меня так больше. – с выдохом мужчина все же позволил себе маленькую слабость. А чего уже боятся? В эту ночь с такими воспоминаниями и мыслями не удивительно, если Кель узнает еще какой херни про жизнь доктора… да и спать, кажется, сегодня не светило. А сейчас просто уткнуться лбом в плечо пса, обнимая его плечи и замирая, стараясь привести мысли в порядок. – Иначе я тебя накажу…
Прикусить за плечо обнаженное, отстраняясь и прикрывая глаза, собираясь ползти уже на водительское сидение. Все же, судя по запаху и бинтам, зашивать все это придется заново.
- И не факт, что тебе понравится это.