Не смотря на то, что кумиче был его старше, сейчас Рейджи почему-то чувствовал, что в гостиной остался какой-то детский сад. Что именно говорил Рики он так и не понял (да и не стремился никогда понимать это щебет воробьев французский, хватает с него и того, что он выучил английский язык), но вот тон понял прекрасно – и ничего, кроме беззлобной улыбки это не вызывало. Все-таки странный день – японец слишком много улыбается. Хотя с другой стороны – а чему плакать?
Он рядом с китайцем, тот до сих пор не видит, но может нормально говорить, и, твою мать, они свободны от всего, что сковывало их по рукам и ногам последние годы. Действительно просто плюнуть на все и оглядеть по сторонам, как-то дыша полной грудью – делать все то, чего было нельзя после пожара. Словно действительно получить шанс на то, чтобы стать человеком, а не призраком на пепелище собственной жизни. И это было прекрасно.
И этим хотелось делиться с Мао.
- Да ладно уж, сразу кастрировать – правда, у него тембр изменится, но чего не сделаешь ради спокойствия, чтобы у собак гормоны не играли?
Смеяться, пусть и говорит шепотом, ловить губы, понимая, что невинности сегодня как не было, так и нет. Ну да, у врачей тогда его остановили, причем не самым приятным образом. Но теперь…
А теперь Рею море по колено, и это самое колено мягко, но сильно, упирается китайцу в пах, а на губах появляется совсем уж хищная и сытая, аки у кота, улыбка.
- Кому ты врешь, Бэй? -Так-… - на этом слове бедро еще сильнее вжалось в сосредоточие того, что именно означало это «так». – Ты никуда не дойдешь уже сейчас…
Жаркий шепот, уходя от поцелуев и не отпуская рук. Точнее просто сжимая кисти в пальцах, позволяя чуть отстраниться от стены – но только для того, чтобы приоткрыть дверь ванной и толкнуть внутрь комнаты китайца. Он, конечно, того детского сада не стесняется, но Бэй потом может и прибить.
- Иди ка сюда…
Захлопнуть дверь, оттесняя Мао к стене, единственно постой во всей комнате от любого подобия техники или кранов – ну, подумаешь, крючок и держатель для полотенец, оно даже удобно – держаться…
Ладони скользят по плечам и животу мужчины, стягивая куртку, задирая рубашку – дергая пуговицы и раздраженно сбавляя на них темп, но все равно – раздевая уверенно и верно, накрывая губы новым поцелуем. Более жарким и жадным, но вместе с тем – дразнящим, а рука…
А она тем временем скользит по животу теперь вниз, пальцы быстро расправляются с поясом, а пальцы сжимаются под бельем, с тихим и жарким выдохом и совершенно довольной улыбкой на губах – может и хорошо, что Мао ее не видит.
- Ты же не собирался так идти домой? – шепнуть, хрипло и влажно, сжимая пальцы еще чуть сильнее и лаская его тело, свободной рукой блуждая по шрамам на груди и задевая удивительно нежные для тело воина бугорочки сосков. Он вообще весь… удивительно чувствительный. И это заводит.
«И не дай бог он решит, что я обойдусь…»