Рей влюбился.
Надо было быть идиотом или полным слепцом, чтобы этого не замечать этого. А Мао, увы, не был ни тем, ни другим. Он вообще слишком хорошо знал Аконохару, чтобы не заменить в нем ТАКИЕ изменения. Слишком уж был счастливый, опьяненный жизнью и так и жаждущий большего. Но последней крупинкой на чаше весов в сторону определенной, безумной и бесповоротной влюбленности Рейджи было то, что вчерашний день, да и вечер, прошел без его участия.
Да, не было никакой необходимости отмечать далеко не круглую дату в двадцать четыре года, но все же... Это был первый раз за девятнадцать лет их знакомства, когда гитарист не появился бы китайцу на глаза в день его рождения, чтобы поздравить лицом к лицу, пусть всего парой слов, пусть второпях, пусть не в самый удачный момент, но все же... Раньше это было неотъемлемой частью "программы дня", а вчера Мао его не просто не видел, но и не слышал.
А сейчас?
Сейчас это косматое и совершенно бессовестное существо скакало вокруг не хуже Аки, висело на шее с совершенно счастливой мордой, да и вообще как ни в чем не было. Нет, конечно, Мао и вида не подавал, что его отсутствие лучшего друга а вчерашнем празднике жизни хоть столько-то задевает, но проблемы это не решало.
Эта влюбленность была сильнее всех предыдущих. Рей изменился, перестал встречаться со всеми подряд, да еще и одновременно, но лучше бы уж он продолжал так и дальше. Такая серьезность была абсолютно не в его стиле. Это уже больше похоже на любовь... А я-то вообще какое право голоса имею? Рано или поздно это должно было случиться. А я лучший друг. Повторяем и запоминаем - лучший друг. Друг. Друг... ДРУГ!
И хорошо, что именно в этот момент Бэйлун буквально скандировал эту мысль. Потому как новое воплощение их клавишника в совершенно другом японце выдало такое, от чего китаец замер, превращаясь в статую, недоуменно глядя в глаза Рейджи и моля всех богов, в которых верил и не верил только о двух вещах - чтобы все это было шуткой и истинная реакция Мао не отразилась на его лице и в глазах.
Ну вот и все...
- Поздравляю, - улыбнуться из последних сил, так, чтобы получилось действительно радостно и искренне. - Только у нее на шее так не висни, а то еще прочувствует весь вкус этого дела и променяет тебя на Аки, - язвить, с улыбкой и добродушно. Все как обычно. Все хорошо. Жизнь прекрасна.
- Извини, у меня встреча через двадцать минут, так что бежать надо. Вечером отметим, - снова улыбнуться, развернуться и уйти. Уйти настолько быстро, насколько это возможно, чтобы не было подозрительно.
Уйти.
Это все, что оставалось теперь.
Уйти, чтобы освободить место для "нее".
Прости, что не могу действительно искренне пожелать вам счастья. Прости...

Отмечать помолвку? Знакомиться с невестой? К чертям бы все, но он должен был все это делать. Он лучший друг, и Мао просто не мог отказаться.
Все, что он мог себе позволить, это уйти как можно раньше. Уйти по-английски, только чтобы Рейджи его не увидел. Не заметил. Не остановил.
На поверхности он был таким же как всегда, радовался, поздравлял, улыбался и невинно заигрывал с невестой, но под всем этим... Боль. Слезы. Разрывающееся сердце. Бьющаяся в клетке с шипами внутрь душа. Пустота. Безысходность. Не осталось ничего. У него забрали все, что было и на чем держалась жизнь.
Очередная сигарета закончилась. Какая это была пачка? Мао уже был не в состоянии сказать. Он не чувствовал ни вкуса, ни запаха, ни разницы между табаком и всеми запасами марихуаны какие нашлись в квартире. Язык не отказывался воспринимать лишь вкус отвратительного, но хоть немного помогающего коктейля из абсента, красного вина и рома.
Китаец вообще не знал, сколько времени он просидел здесь со стаканом и кастрюлей этого пойла. Стена перестала отдавать холод телу, а может, это тело стало таким же холодным. Уверенности сейчас не было ни в чем. Да еще и фотография эта... Рейджи так любил ее, даже дошел до того, что подарил китайцу рамку с условием, что она будет только для этой фотографии.
Ничего нет...
Он и сам не заметил, как и когда, на какой именно мысли рамка полетела в противоположную стену...
В электрическом свете осколки были такими красивыми. Завораживающими. Радужные кусочки стекла так сильно напоминали обрывки души китайца. Манили...
А почему бы и нет?
Маленькие и острые. Короткое мгновение острой и резкой боли, а потом... Это просто душа вытекает с тупой ноющей болью, запуская в сердце еще больше пустоты и одиночества. Еще чуть-чуть. Чуть-чуть - и будет только тишина и темнота.
Добро пожаловать в реальность и.. спокойной ночи. Сладкой смерти... Прости меня...

Душа медленно, слишком медленно, но все-таки уверенно покидала тело, сплетаясь с густой и почти ядовитой от всего выпитого и выкуренного кровью. Сердце пустело, устало и напряженно, но все-таки еще билось. Билось слишком шумно, выталкивая на поверхность все новые и новые воспоминания, заставляя вспоминать снова и снова шум, гам и разгоряченность праздника, с которого так поспешно пришлось сбегать. Но хуже всего было до безобразие счастливое лицо Рея рядом с какой-то девкой, которое так и не хотело покидать сознание Мао.
Боги... быстрее...
Сознание наконец-то начинало плыть, но дикая боль так и не желала оставлять китайца. Он задыхался, не в силах больше терпеть все, что творилось внутри. Сердцу разрывалось, а внутри было настолько пусто, что мечтать сейчас можно было только о том, чтобы все это как можно быстрее кончилось. Мао уже не мог терпеть. Не мог улыбаться, глядя в глаза Акенохару. Не мог лгать самому себе, что все прекрасно и просить о лучшем было бы слишком большой наглостью по отношению к Судьбе.
Какие-то посторонние звуки выдернули все-таки сознание с той желанной грани небытия. Но Мао даже не думал как-то реагировать. Зачем? Сейчас уже было все равно. Осталось совсем немного и будет спокойствие. Пусть болезненное, пусть пустое, но все же спокойствие. Широ звал Смерть. Не просто в гости, он хотел сделать ее своей невестой. И осталось ведь совсем немного...
Только вот боль внезапно появилась еще и в щеках. Не сразу, далеко не сразу, но Мао все-таки открыл глаза, пытаясь сфокусировать взгляд и найти голос. Совсем ненадолго.
- Нету матери, - хрипло рассмеявшись, Широ поднял безжизненный взгляд на друга и едва заметно улыбнулся. - Оставь... Сделай вид, что не успел... Это эвтаназия... - слабо выдохнуть и снова закрыть глаза.
Хватит. Он не простит, но хватит. Хватит...

Мао бы сопротивлялся, пытаясь не дать руки, но не было сил, да и... можно было сказать, что он перестарался - прорезал не только вены, но и сухожилия. Но тут уж, извините, а китаец как-то совсем не рассчитывал на то, что придется отбиваться от кого-то, кто не понятно как вообще окажется в его квартире в то время как Широ дожидался смерти.
Было слишком больно. Это счастливое лицо Рея, буквально светившегося последние дни никак не выходило из головы. Японец даже музыкой так не загорался, как этой девкой. А это значит, что? Правильно - все потеряно, даже если и не на что было надеяться все эти годы. Мао уже не сможет жить, все так же улыбаясь, веселясь и радуясь за друга. Он задыхался в этой звенящей пустоте, истекая кровью вместе с сердцем и душой.
- И не надо... - сил не было даже на то, чтобы говорить более или менее громко, сознание все же снова начало плыть, не смотря на все попытки Тсунео избить китайца до хоть сколько-то сознательного состояния. Но даже если и так, даже если мысли были словно в замедленном действии... было что-то в сказанном барабанщиком такое, что привлекло внимание затуманенного сознания.
- Не говори мне... что ты... рассказал ему... - хрипло и настолько печально рассмеяться, что аж самому захотелось бы дать в морду любому другому, с кем получилось бы сейчас поменяться местами. Да, Мао был жалок, он это понимал и вызывал отвращение у самого себя, но по-другому сейчас он не мог. Просто физически не мог.
- Нет... я сам себе... палач... - выдохнуть, но кажется уже едва различимо, тем более, что перед глазами начали маячить какие-то белые пятна с лицами совершенно незнакомых мужиков. Хм... интересный контингент в Аду... Ну здрасти, товарищи...
Сознание все-таки отключилось, темнота стала болезненно белой и душила еще сильнее. Да, лучше пока не становилось, но надо только немного потерпеть - сразу ничего не бывает. Тем более, что где-то вон там вдалеке показался берег кровавой реки. Надо было на другую сторону. Еще немного и все закончится. Боль исчезнет. Все грехи китайца обеспечили ему тепленькое местечко в Преисподней, так что надо потерпеть совсем чуть-чуть.
Переплыть реку и снова стать другом.
Только другом.
Добро пожаловать...

Что-то, конечно, мелькало временами во всей этой темноте, пустоте, тишине и безжизненности, но все же... Какая-то сволочь так и не давала окончательно уйти в небытие, а проще говоря - наконец-то сдохнуть. Хуже всего было то, что в этом не слишком удачном почти предсмертном состоянии сознание упорно навязывало китайцу образ Аки, старательно сливающийся с образом Рейджи. А еще говорят, что от абсента простые зеленые человечки появляться должны в крайнем случае. Обманывают, суки, и совесить их не мучает. Рассуждения были совершенно бредовыми, но тут уж ничего не поделаешь. Но наконец-то Мао снова окончательно отключился, проваливаясь, но совсем не туда, куда хотел и планировал. Вся японцы суки последние...
Зато просыпаться было просто блядь как весело. Мало того, что все началось с каких-то едва сдерживаемых криков, так еще и в койку потом что-то врезалось. Правда, к тому времени Широ уже успел очнуться и вполне осознать то, что творилось вокруг, даже если он и отказывался до сих пор открывать глаза. Но удар был последней каплей.
- Тсу-не-о-кун, - хрипло и слабо, но все же угрожающе прорычать, открывая глаза и успевая пусть заторможено еще немного, но все же оценить всю красоту картины перед глазами. - Он твоего драгоценного братика уже месяца четыре трахает любя, так что кончай истерику, - фыркнуть, с тяжелым вздохом снова закрывая глаза. Как же он сейчас сожалел, что не додумался разбить эту несчастную рамку минут на пять раньше. - Я же не жалуюсь на то, что первый раз у них был в моей постели, пока я стуки напролет ебал себе и Рею мозги написанием песен у него дома, - криво усмехнувшись, китаец задумчиво покосился на иглу от капельницы, подсчитывая варианты того, как можно было бы "нечаянно" проколоть вену насквозь и желательно в нескольких местах.
- И блядь дайте мне уже сигарету, раз не дали сдохнуть - придется воспользоваться более длительным и мучительным вариантом, заработав себе рак легких.
Он действительно устал от всего. Хотелось, чтобы все это уже закончилось. Ничего не осталось. Ничего. Пустота и тишина. Они были бы куда желаннее, чем все, что творилось сейчас внутри китайца.

Как бы странно подобное не показалось в данной ситуации, но паника Аки, явное угрызение совести Асахи и псих Тсу все-таки приносили необъяснимое, горьковатое, но такое явственное наслаждение, что китайца сейчас даже совесть не мучала от того, что он все это высказал, хоть и обещал молчать до тех пор, пока эта парочка идиотов не решиться лично рассказать все "нии-чану". Мао сейчас вообще плевать было на чужие проблемы. А что? Это еще алкоголь и вся наркота, что нашлась дома, да и состояние аффекта не выветрились из мозгов и крови окончательно, так что у него просто великая отговорка. Да и вообще, местный психолог, к которому певца точно поведут, стоит ему очухаться, поди еще и психом его запишет, так что и вовсе рай, а не оправдание.
Зато сейчас можно было с каким-то злобным удовольствием от саморазрушения затянуться, слишком быстро и молча докуривая сигарету до середины, лишь сверкнув испепеляющим и уничижающим взглядом в сторону медсетсрички, какое-то время просто слушая, пристально рассматривая барабанщика... А вот и апатия пришла. Хотя нет, не суждено ей было получить полную власть над китайцем именно в эти мгновения, потому как... нашелся-таки метод выдернуть его из собственных мыслей.
- Аки?! Тсу, ты вообще охренел?! А вдруг это заразно?! Тебе мало того, что Рей и так почти такой же идиот с моторчиком в заднице? Ты че будешь делать, если еще и я таким стану? - Широ все-таки попытался улыбнуться, но получилось слишком плохо, так что лучше было и вовсе отказаться от этой затеи.
- А вот на сиротство даже не смей давить... - мужчина устало вздохнул, туша окурок о какую-то непонятную посудину на тумбочке и закрывая глаза. Хотелось просто раствориться в воздухе и исчезнуть навсегда. Чтобы уж больше никогда не появляться и не существовать. Но теперь, по крайней мере еще какое-то время, он не мог себе этого позволить.
Но ведь всегда и за все можно отомстить. Даже за спасенную жизнь.

Он пел. Пел совершенно непривычно для фанатов и группы. Хотелось бы сказать, что и для самого себя, но нет. Мысленно, да и просто в одиночестве за последнюю пару лет подобное было уже не редкостью. Только вот никто из парней не знал, что именно он будет сегодня петь. Да, Мао просто взял и заявил, что ради эксперимента хочет (а точнее требует), чтобы мелодию одной его новой песни они подхватили уже на выступлении и сделали ей красивую обертку. И это было еще далеко не всей его местью. Ну, или... просто проявлением садизма в ответ на то, сколько боли он сам чувствовал и то, что ему не давали возможности избавиться от нее раз и на всегда. Впрочем, в конце концов он согласился показать им текст, чтобы уж состряпали хорошую музыку заранее, но... Здесь и сейчас слова складывались совершенно в другую песню. А что? Он не виноват, что никто и подумать не мог, что могло быть два варианта текста. Так что терпите, мальчики. Бэйлун больше не намерен держать все в себе...
Сидеть в центре сцены, почти на самом краю, глядя только в зал. Сидеть и петь. Тихо и мягко, виртуозно почти принуждая голос не дрожать.
- mado no naka no boku wa
gurasu no mizu ni
sashita hana no you

chikazuku owari ni
kotoba hitotsu iidasenai
This scenery is evergreen
itoshii hito yo...*

Но даже если голос и не дрожал, то по щеке все же предательски медленно скатывалась единственная слеза. Фанатки, судя по глазам и лицам были просто в восторге от такого штриха к такой песне, а это значило, что лишних вопросов не будет. Рей точно подумает, что это удачный трюк, а остальные... даже если и усомнятся, то все равно Акенохару они будут убеждать именно в этой версии, потому что просто не осмелятся пойти против слов и взглядов китайца.
Это его боль. Его песни. И он будет делать все, что захочет.
Его жизнь и его голос...

*искать перевод было лень, переводить самому тем более, так что поступлю проще... а перевод английского уже ищите или делайте каждый свой
HYDE — Evergreen (eng. ver.)
I lie awake beside the window sill
like a flower in a vase
a moment caught in glass
The rays of sunlight come and beckon me
to a sleepy dreamy haze
a sense of summer days
If only i could stop the flow of time
turn the clock to yesterday
erasing all the pain
I've only memories of happiness
such pleasure we have shared
i'd do it all again
The scenery is evergreen
as buds turn into leaves, the colours live and breathe
the scenery is evergreen
your tears are falling silently
So full of joy, you are a child of spring
with a beauty that is pure
an innocence endures
You flow right through me like a medicine
bringing quiet to my soul
without you i'm not whole
This scenery is evergreen
i need you far too much, i long to feel your touch
this scenery is evergreen
you've always been so dear to me
This scenery is evergreen
it sorrows at the sight of seeing you so sad
this scenery is evergreen
i wish that i could dry your tears
The bells have rung, the time has come
i cannot find the words to say my last goodbye
this scenery is evergreen
you've always been so dear to me
Загрузка...

Отредактировано Mao Beilun (2012-09-20 20:56:35)