- Не-вин-ны-ее! Тебе написать на стене, большими буквами, или ты внезапно перестал понимать японский?
Рейджи улыбался, наблюдая за китайцем. Все-таки вся эта нервотрепка стоило того, чтобы увидеть снова… действительно живого Мао, и другого слова тут никак не подбиралось. Блеск его глаз, фразы, такие знакомые и так странно новые, его прикосновения и почти прежний голос…
Все это казалось сном. А может, просто Рейджи наконец-то проснулся от кошмара, от которого когда-то сам спасал своего китайца песнями, и просто продолжал жить, забывая, что ему вообще снилось…
«Да уж, забудешь тут такое»
- Я понял большой минус после операции – теперь ты будешь убивать меня взглядами…
Рейджи рассмеялся, легко и хрипло, но судя по интонации и слишком нежному и чуть виноватому взгляду, брошенному вслед китайцу, что ни капельки он не жалеет о том, что его действительно теперь взглядом и сожрут, и убьют, и еще столько всего скажут поверх, что хоть страдай, хоть умирай, хоть просто наслаждайся. В Рейджи давно не просыпался мазохист, именно моральный, но от Бэя он и не такое потерпит. А вот то что гитару не принесли – это обидно, действительно придется самому встать, тем более что свербит в одном месте как можно скорее записать мелодию, которая крутилась в голове еще с ночи.
- Продууктыы… - Рейджи лениво потянулся, жмурясь и как-то рассеянно ероша свои волосы. – Я вообще смутно помню, что я ел за последний месяц…
Японец улыбнулся, потянулся к китайцу, касаясь губами губ – и начиная медленно и осторожно перемещаться на пятую точку, то есть садиться начал, внимательно прислушиваясь к своему телу. «Спасибо Мао, что я могу сидеть».
- Но я ночью перед выпиской сбегал из больницы на часок, закупился. Парни же обещали прийти… только, кажется, я так и кинул пакеты в зале, торопясь к тебе обратно, так что даже не знаю, что там и как там теперь…
Рейджи лениво почесал бок, оглядываясь и вспоминая, где оставлял гитару. Наверху ее точно не было – значит или в зале, или где-то в спальне…
А так как в спальню он не заходил, пока тут не было Мао (если и ночевал дома, то спал на диване в зале), то пришлось вставать, неторопливо шевеля тяжелыми бедрами и идти в зал, хватать инструмент и карандаш со столика и вернуться в спальню, вытягивая из тумбочки тетрадку с текстами и доставая один листочек. Бывают такие упрямые песни – и слова есть, и настроение, а мелодии – нету. Пусто было в голове Рейджи до сегодняшнего дня, но сейчас гитарист решил не терять ни минуты – поэтому устроился аккуратно на кровати обратно, забирая по дороге с тумбочки сигареты и пепельницу, жадно и с удовольствием затягиваясь сразу одной, откидывая подушки от себя и прикрывая колени одеялом, перебирая задумчиво струны и быстро черкая карандашом между строк аккорды. Давно он себя не чувствовал настолько легко и счастливо.
Кажется, песни теперь у них будут не так рвать сердце самим же себе.

Фанаты все же - зло х) доброе утро, малыш.)

Отредактировано Akenoharu Reiji (2012-10-18 00:24:27)

- Нэээ, я там покупал что быстро не протухнет… а еще шоколадка точно была, ездил черте куда за ней…
Рейджи действительно скучал по вот таким вот будням. Пусть они постоянно были вместе, но все же то нервы были на пределе, то наркотики рядом, то смерти, то еще что-нибудь такое, что не давало расслабиться. А сейчас японец как-то словно выдохнул наконец-то всю тяжесть, что его окружала, и единственной проблемой осталось только постараться, чтобы все так и осталось. Но охранять хрупкий внутренний мир сильного китайца он и так привык, чтобы будни такими и оставались…
Но музыка неволей заставляла быть задумчивым и тихим, Рейджи даже не сразу заметил, как притих Мао, а когда заметил – обернулся к нему с мягкой улыбкой, не сразу находя слова, чтобы сказать ему что-нибудь. С одной стороны, понятно было, по каким линиям путешествуют сейчас пальцы Бэйлуна, и казалось бы, тема прошлая и забыть уже давно пора, откуда шрамы. С другой стороны, Рейджи понимал, что это только для него тема пройденная. Это он видел ожоги на китайце, это он видел, как заживали их тела, это только он мог видеть свои глаза после пожара и Рей не видел половины всего того, что действительно было… было и прошло. Но теперь, наверное, действительно как-то было странно воспринимать вместе с ним все заново. Переживать все то, что для японца уже было привычным… но это тоже было в определенной степени интересно. Пусть временами, скорее всего, он явно захочет повешаться от всего этого…
- Снесем, почему бы и нет. – Японец задумчиво убрал одну руку от гитары, скользя пальцами по шее Бэйлуна, обнимая мягко и прижимая к своему боку, накрывая губы крепким, но ласковым, поцелуем, отпуская только тогда, когда почувствовал, что необходим воздух. И то… отстранился с абсолютно спокойным лицом, ероша челку Тигра и снова берясь рукой за гриф гитары, наигрывая пока тихо так до конца и не оформившуюся мелодию. Хотя что скрывать – с голосом Бэя музыка ложилась на слова еще проще.
- Знаешь, Бэй… если ты снова начнешь винить себя во всех грехах – я тебя покалечу обо что-нибудь, но нежно, чтобы видел. – японец снова выпустил из рук гитару, откладывая ее пока в сторону и разворачиваясь к китайцу, ловя его руки и прижимаясь губами к его запястьям.
- Снова все переживать и прятать свои мысли… я не хочу, Бэй.
Тихо шепнуть, поднимая на него взгляд и прижимая ладони к щекам. Пусть они уже стареют, пусть при их бурной молодости не заслужили они спокойной старости…
- Aishiteru, Beilun…