>>> Из подвалов

- Да, у меня паранойя, и ты будешь последним, кто будет меня в этом обвинять!
Корф рычал и почти кричал, но пока рядом были люди еще как-то сдерживался. Но стоило оказаться на дороге – было уже не до того. Что там нарушение скорости, когда Корф вообще смог повысить на кого-то голос? Это он-то, считающий что повышенные тона только для простолюдин сгодятся…
Но сейчас было плевать на все. Только вдавливать педаль туда, куда ее не надо было бы по сути, но уже почти ничего не соображать. Только вперед, к чистой комнатке у Эльке, зашить бок Келя и спрятаться с ним от всего мира. И, может быть, даже кое за что извиниться. Только вот на всякий случай Тиберий четко щелкнул кнопкой, запирая все двери. Ибо нехрен псу на полной скорости из машины выпрыгивать.
- Я блять не то имел в виду, придурок! – машина слишком сильно вильнула, но все же Тиберий быстро ее выправил, но это вынудило сбавить скорость. Может быть и к лучшему. – И больше без меня ты никуда и никогда не пойдешь. А сейчас мне надо зашить твой бок и позаботиться, чтобы ты не сдох от всей той дряни, что была в этом подвале.
Закончить уже почти тихо и на обычных своих интонациях. Еще пара сфетофоров, и машина притормозила возле непримечательного подъезда. Выйти из машины, слишком сильно хлопнув дверью, ну да это было уже как-то…
Да не до того было. Открыть заднюю дверь, протягивая к Келю руки и, не терпя никаких возражений, снова поднимая его на руки. Как-то… сердце откровенно дрогнуло от вида свернувшегося в клубок пса. Но только вот признаваться в этом было бы слишком, так что хватит того, как на момент смягчились глаза Тиберия.
Подняться на второй этаж, не найдя ничего лучше, как постучаться в дверь каблуком. Сестра медлила – но как только, видимо, увидела их в глазок, дверь немедленно распахнулась. Она только и успела, что открыть рот – потому что братишка-двойняшка бесцеремонно вошел в квартиру, мягко опуская Келя на ноги и как-то дергано стягивая с себя сюртук.
- Мне нужны чистая вода, бинты, нити и дезинфекция, а еще комната без твоих блохастиков. Обезболивающие и дай ему что-нибудь из моих старых шмоток.
Протараторить все на одной ноте – и, чуть пошатнувшись, скрыться за дверью в ванную. Требовалось срочно, очень срочно отмыть руки, которые, кажется, чесались от одного только воспоминания о бывшем. А ведь он его даже не трогал…
«Но когда-то прикасался!»
Бессильно рыкнуть, снова и снова оттирая кожу, царапая ее когтями и успокаиваясь только тогда, когда на одной из ладоней появилась кровь. Вот этого еще не хватало – Келя заразить чем-нибудь….
А сестра, тем временем, шокированно постояла на пороге, хлопая глазами вслед Тиберию и медленно переводя взгляд на пса. Вид крови на его боку ее не порадовал, да и сама бледность братишки…
- Аксель, милый, он что, поверил в приведения или у него развилась аллергия на кровь? Пойдем…
Дама, все еще держащая на руках огроменного черного кота, сверкающего на Акселя любопытными зелеными глазами, прошла вглубь квартиры, прекрасно помня, что Аксика лучше не трогать. А жить она еще хотела. Отпустив кота с рук она небрежно пнула шкаф, позволяя ему отойти от стены и приглашающе махая Акси в открывшуюся комнату. И сама тоже зашла – шаря по полочкам и складывая возле прямой и больше похожей на стол койки все необходимое.
- Иди туда… а котеек потом потискаешь, хотя два еще куда-то задевались... Давай, пока Тиберий не увидел. И черт возьми, парни, что с вами случилось?
Девушка обернулась к псу, прицокнув языком и прикидывая его размер. Старая одежда Тиба явно будет ему великовата – но хоть такая. Так что пришлось лезть в чулан, доставая коробку и опуская ее на пол рядом с Келем.
- Выбирай, что понравится… хотя со штанами туго – Тиб в твоем возрасте был шире тебя. Звиняй, мужской одежды дома не держим...
Элька наклонилась над коробкой, открывая ее и с какой-то настольгической улыбкой доставая черную футболку. обычную такую, свободную. С нарисованными белоснежными крыльями по всей спине.
- О, а это была любимая у него... такой хороший мальчик был, пока не ушел в готику совсем...

______________________________________
Доброе утро, зай-зай

- Бывшего?
Вот тут удивление у женщины зашкалило явно. Такая реакция у братика могла быть только на одного бывшего, что так некрасиво поступил с ним в Германии… только вот…
- Да брось, он тебе все отдаст, если попросишь… - девушка как-то рассеянно махнула рукой, погружаясь в свои мысли, только вот часть все равно вылезла наружу. - Какого хрена он выгреб из Германии, да еще оказался связан с заказом?
Элька шипела разъяренной кошкой, потому что именно она была основной жилеткой для переживаний братика с разбитым тогда сердцем. Вот же думала, что все хорошо теперь, вон какой песик у Тиба (ну да, она старательно не скользила оценивающе взглядомпо телу раздевающегося парня, не самоубийца же), и забудет про все родной братик, ан нет… прошлое, видимо, вернулось бумерангом, так что оставалось только радоваться, что судя по словами Акселя тому подонку пришлось не сладко. А если помер – даже на могилку сходит. Плюнуть.
Только вот мысли про сладостный момент – увидеть перед собой могильный камень того самого урода – нарушила следующая фраза песика. И теперь и Элька как-то зябко поежилась, садясь прямо на пол рядом с коробкой и поднимая задумчивый взгляд на Акселя. Судя по всему, про некоторые моменты из детства он все еще никому не рассказал… хотя, зная Тиберия, наверное он просто не мог признаться в таких своих слабостях.
- Крысы… Их-то вы откуда взяли? Вы где блин лазили? – женщина обняла себя за плечи, внимательно следя за парнем и как-то краем сознания понимая, что это бред сейчас воплощается – что Аксель вообще так много с ней разговаривает. Чудеса просто. - Это очень отвратительные твари, Аксель, поэтому старайся держаться от них подальше… а еще лучше – и сам, и Мирче их не показывай… - девушку откровенно передернуло и она все же решила продолжить. А то Тиберий сам не расскажет ни в жисть, а песику пора бы и знать, как о мужчине заботиться.
- Если коротко… - не удержалась, передразнив, но тут же мягко улыбнулась, поправляя челку и прикусывая нижнюю губу. – Вполне возможно, что из-за них… видишь ли, все подвернуты детским травмам – и мы с братцем не исключение… - Элька наморщила точеный носик, заглядывая на какой-то момент Акселю в глаза и почти сразу отводя взгляд. А то, вдруг, он как животное на взгляд реагирует?
- Наше происхождение никогда не давало покоя киднеперам – поэтому в семь лет нас и нашего друга похитили и посадили до выяснения суммы выкупа в несколько не очень чистый и сухой подвал… - девушка поджала губы и ноги, словно ожидая, что откуда-нибудь снова выползет крыса. – И вот этих тварей там было куча… нас с Тиберием они почему- то не тронули, но ощущение их близости тогда просто до усрачки пугало нас, которые даже живых тараканов не видели в нашем доме никогда… Мы выжили, нас выпустили, а вот мальчик, первый и единственный, наверное, действительно друг братика… ну, я не беру в расчет твоего отца, конечно… - Элька вздохнула, разводя руками и прикрывая глаза. – А он умер от заражения после того, как его покусали крысы… не знаю уж, почему его…
- Вкусный был, вот и сожрали. – выдохнул Мирча с порога непривычно хриплым голосом, сестра, кажется, даже вздрогнула от неожиданности, обернувшись. Показать ей взглядом, что все в порядке. Надо будет, наверное, даже отблагодарить, что рассказала ему. Сам-то вряд ли бы собрался… - Они его живьем жевали, он даже пикнуть не мог от болевого шока и страха, и загрызли бы, если бы наши родители пришли на несколько часов позже…
Тиберий уже несколько минут стоял за дверью, все прекрасно слыша о том, что говорит сестра – и действительно позволяя ей все это рассказать. Сам он не смог бы, да, а если извиниться просто так – песик его вообще больным на всю голову посчитает. Так что оставалось войти в комнату сейчас, потому что еще несколько минут промедления – и умрет от заражения уже Аксель. А это будет действительно тяжелая потеря в его жизни.
Обойти осторожно сестру, удивленно взирая на то, что было одето на Акселе. Вот уж он не ожидал, что сестра присобрала все его вещички, которые носились с определенной долей удовольствия. Ну да воспоминания подождут – нужно было заклеить для начала свои разодранные в кровь ладони чем-то, так что в ход пошел пластырь, прежде чем он взялся за перчатки и обернулся к песику. Франциска посчитала за лучшее встать и благоразумно пойти готовить кофе. За что ей большое спасибо.
- Майку-то подними. – голос отчего-то был совсем сиплый и низкий, мужчина натянул перчатки и коснулся бока пса, протирая аккуратно ваткой и дезинфицируя, думая, как бы лучше его зашить. Так было намного лучше – вода успокоила, да и когда он работал можно было собраться и думать только о швах. Он практически механически обколол ранку обезболивающим, поднял медленно на Акселя взгляд, касаясь пальцами щеки и заглядывая в глаза. Больше всего сейчас действительно хотелось закутаться в плед и дышать его запахом… он стал мягким рядом с псом. Но его это вполне устраивало.
- Теперь, наверное, ты знаешь абсолютно все мои слабости… - тихо выдохнуть в его губы, на момент касаясь их теплым и легким поцелуем – и тут же отстраниться, берясь за иголку с ниткой и аккуратно штопая его бок. Новый шрам на этой прекрасной коже... наверное, с него хватит.
- Кель, тебе все еще нравится работать?

Что ни говори, а реакции Келя на Тиба и вообще на людей все же немного менялись. Вот сидит и вполне спокойно разговаривает с сестрой, а ведь представить себе такое Тиберий раньше мог очень смутно. Это радовало и в какой-то мере отвлекало от лишних мыслей, потому что невозможно было не позволить призраку улыбки на какой-то момент проскользнуть на уголках губ, потому что казалось – еще чуть-чуть и Кель определенно замашет хвостом. Наверное, даже немного жалко, что сказки про оборотней и существ, типа фури, оставались сказками. Вот бы Келю ушки точно не помешали бы…
Но все эти мысли все-таки не перекрывали стресса, полученного мужчиной некоторое время назад. Когда прошлое всплывает так внезапно, да еще и не одно неприятное воспоминание – все это было слишком, и пусть Тиберий для многих казался кем-то идеальным в своем холоде и отстраненности, сейчас он вряд ли смог бы назвать себя таким. На полу-автомате штопать кому-то рану, не для того, чтобы сдать экзамен – это было как-то даже свыше того, что он мог бы раньше. Но не сестре же в руки давать иголку, так? И везти его куда-то… нет, сегодня он больше ни с кем не хочет встречаться, а уж тем более – разговаривать. Пусть это все будет потом, завтра, а сейчас он просто побудет здесь, с двумя людьми, которых может терпеть в любом состоянии души… тем более, если Кель решиться еще и про любовника бывшего спросить… пусть лучше Элька расскажет. А Тиберий хочет помолчать на эту тему, потому что все воспоминания еще пусть глухой, но все же болью отдавались где-то в груди. И дело не в том, что у него оставались чувства. Ущемленная гордость и так дала мужчине слишком много бессонных ночей, выдумывая месть… а оно свершилось так быстро и так глупо. Даже как-то не верилось во все это, может, он спит?
Слушать его и молчать, обрезая нить и кидая иголку в лоток со спиртом, берясь за бинт, как-то задумчиво обматывая его живот спиралью и поднимая на него взгляд. Отчего-то отчаянно захотелось забрать его из всей этой работы, Робин не будет против, но да – Аксель был прав, и надо было сначала придумать способ, куда девать его агрессию. Хотя, почему-то герр-доктор внутри Тиба все надеялся, что с возрастом у него пройдет… ну, или сам он, как бы это самодовольно не звучало, сможет его сдерживать.
- Ты не псих. – бинт в перехлест закрепился на бедре, удерживая повязку, лишнее было обрезано и Тиберий стянул с рук перчатки, заглядывая в глаза пса и понимая, что такие реакции и настроения Акселя его раздражали. Только вот раздражение тоже было новой, абсолютно непонятной породы – потому что хотелось прибить не самого Акси, а тех, из-за кого он стал таким. Хотя… что скрывать. Тот, кем он стал, очень даже возбуждало мужчину. Правда, не в доме Эльки, она точно убьет. Но никто не мешал ему на момент сжал в пальцах пах парнишки, второй рукой притягивая мягко ближе и жарко выдыхая на ушко. – Во всяком случае не больше, чем я сам... - помолчать немного, проводя ладонью по его волосам и недовольно морщась. Опять все перепутались. - Я найду альтернативу этому… и заберу тебя оттуда… ладно, пойдем.
Коснуться губами его щеки – и отстраниться, протягивая руку и тяня за собой. Можно было, конечно, и на руки взять, но он не был уверен, что этим не заденет свежие швы. Так что пришлось сдерживаться и не задумываться, с каких пор он вообще его постоянно таскать начал. Отмахнуться от всего этого, выходя в зал и оглядываясь в поисках места поуютнее.
- Опять эти блохастики…
Тихо прошипеть, косясь на трех здоровенных котов прямо напротив двери и отвернуться от них, направляясь к креслу. Только вот… куда рука Келя-то подевалась?

Прикосновения Келя приносили одновременно несколько противоречий сразу. С одной стороны, его руки (да и вообще все тело) приносили какой-то невероятный жар, потому что по сравнению с вечно мерзнущим Тиберием песик был приятно теплый. Это тепло успокаивало и настраивало на более рассудительный лад, но тут же – полностью выводило Мирчу из равновесия. Вроде и думалось хорошо сейчас, но вместе с этим думать совершенно не хотелось. Только вот они были не дома, и волю себе Тиберий дать не мог в этом «не думать». Оно и к лучшему – знал он, какими катастрофическими последствиями для швов оборачивались акробатические этюды в постели… да и, если честно, хотелось гораздо больше такого какого-то тепла. Просто держать за руку или в объятиях, постепенно успокаиваясь и отпихивая подальше призраки прошлого. Денек был тот еще – и мужчина все никак не мог перестать дергаться. Даже если не было этих гребанных крыс и все его воображение… менее противным вся эта ситуация никак не хотела становиться.
«Надеюсь, псы догадались над ним хорошенько поиздеваться, пока выспрашивали, откуда и зачем он это сделал…»
Мирча как-то с отстраненным выражением лица устроился кресло, но и сам не заметил, как лицо смягчилось, и на губах даже появился намек на улыбку, когда он разглядывал реакцию Келя на котиков. Сам-то он не то чтобы был против этих животных, просто бесконечный мех и требования внимания… нет уж, он еще не настолько стар, чтобы хотеть заботиться о ком-то, кто даже сам в туалет не может догадаться сходить в специальное место, всему учить надо. Да и теперь у него был Кель, так что до старости коты ему не понадобятся. Разве что…
- Эй, братец, как насчет котенка подарить твоему зайке?
- Ты издеваешься, да?
Ответить так же тихо, в тон сестре, благодарно кутаясь в принесенный ей плед и хорошо, что не успел взять со стола рядом с креслом свою кружку с кофе. Потому что кофе бы точно оказалось на полу – а так мужчина просто дернулся, переводя снова взгляд на Келя и дергая бровью.
- Нет, ну и ты туда же, да?
И пусть все же в глазах был призрак улыбки, мужчина только наморщил нос, старательно не замечая, как сестра залилась смехом. Вот уж любит она над братцем поиздеваться-то…
- Вообще-то он Флокс, но! Вооот! Я ему об этом говорю всю жизнь этого рыжика, а он все никак не верит! Ну хоть ты, Аксель, скажи ему, что у них даже недовольное выражение лица одинаковое, я уже молчу о глазах и масти!
- Вы в сговоре, дожился…
Тиберий ворчал, кутаясь в плед, и все никак не мог найти удобную позицию. То дуло со всех сторон, то просто холодно было. А это было уже признаком того, что он перенервничал – поэтому мужчина остро нуждался в чьем-то, вполне определенном, боку возле себя.
- Бери давай этого блохастика и иди сюда…
Протянуть руки к Келю, старательно не замечая ахуй на лице сестры. Ну да, сам он никогда к ним не приближался, пусть они все пытались постоянно оккупировать его колени в любом его посещении сестры. А вот Элька совсем уже прихуела откровенно от того, что он добровольно соглашался на кота, да еще и Келя на колени тащил в таком состоянии пост-стресса…
- Мда, братец…Аксель, ты мне скажи, кто из вас кого дрессирует? – Франциска коротко хохотнула, ероша слегка волосы братца и благоразумно отходя от этой парочки на диванчик. – Раньше бы он прибил любого, кто не то что дотронулся бы до него в таком состоянии – вообще увидел бы…
- Прекрати меня сдавать, сестренка…
«Хотя, ты как никогда права в своих наблюдениях».
Но Кель был Келем. А ему еще и не такое можно.