Когда-то Мирча любил свои дни рождения. Все-таки подарки (на которые родители никогда не скупились), вкусности, возможность подольше не спать и быть на год старше – это же так здорово! Любил он их до тех пор, пока не осознал, что всех девочек, которых приводят на праздники, алчные взрослые пытаются пропихнуть ему в невесты. Они такие милые и невинные все – ну вот как можно уже в таком мелком возрасте подговаривать своих дочерей, что им просто жизненно необходимо женить на себе Тиберия?
Так что, разочаровавшись раз в подобных праздниках, они постепенно становились рутиной, от которой невозможно было отказаться. Но способы ухода он тоже нашел – всего-то нужно было как можно активнее здороваться со всеми в начале праздника, а потом просто потихоньку исчезать в парке, ожидая там сестру и потом вместе строя козни ничего не подозревающим гостям…
Но чем старше – тем настойчивее были гости, и когда он поступил в университет, он наконец-то вздохнул с облегчением – родители нашли причину не устраивать праздники. Ну а что? Сессия есть сессия, простите, но в этом году праздника не будет, ох и ах…
Но вот последние года два отмазываться от собственных дней рождений было все труднее. А в этом году мать так и вовсе ультиматум поставила – или ты едешь на праздник, или она дает адрес Тиба всем желающим. Мужчина понимал, что перепадает общение с «невестами» именно маме и понимал, что с этим что-то надо делать. Обрубить, так сказать, раз и навсегда все попытки поженить его на ком-то. И ведь давно не секрет, что он гей – но нет же! Все равно лезут…
Так что в итоге Тиб решил, что лучшим будет показать им наглядно, что лезть не стоит и пора искать другую цель для женитьбы. Вот и стоял сейчас, с крайне отстраненным лицом и с бокалом шампанского в руке, приобнимая свободной рукой Келя и разглядывая ледяным взглядом людей вокруг. Пара девушек уже неодобрительно косились, кто-то шептался за спиной – но Тиберию хотелось только быстрее закончить этот цирк и поехать домой. Только вот когда смотрел на маму понимал, что еще рано, и раньше утра он этот дом не покинет. Наверное, все-таки хорошо, что взял с собой Келя, для это самой «наглядности» - без него он бы до утра просто сдох морально.
- Кель, ты танцевать умеешь? – перевести взгляд от мамы на парня рядом с собой, неосознанно улыбаясь уголками губ и прижимая его еще чуть ближе к себе. Все-таки в официальной одежде мальчишка был не менее соблазнительным, чем без нее. А развлечься все-таки надо чем-то. И избавиться от этих взглядом дамочек, жаждущих с ним поплясать…

Если бы у Тиберия был хвост, он бы наверняка уже набил на боках мужчины синяки, настолько он был раздражен и недоволен происходящим. И ведь нельзя искренне послать всех на йух и уйти – все-таки перед отцом неудобно, вдруг еще какие договоренности от этого пострадают. Так что терпим, развлекаясь наблюдениям за Келем и понимая, что жестоко было его тащить в такую толпу людей – но этой-то толпе и надо было, наконец, объяснить, что Тиб занят окончательно и бесповоротно, и что за этих недоразвитых (ну, кроме сисек ничего и нет) дочерей он замуж не пойдет. Не жениться, то есть.
- Классике… и как попытки? – Тиберий отпил еще шампанского, делая шаг в сторону танцпола – но не тут-то было. Нашлась все-таки барышня, от которой за версту пахло коварным планом – отцепить от Тиба песика и соблазнить где-нибудь в уголку. Иначе зачем такое декольте одевать отвратительное?
- Тиберий! Познакомьте меня с вашим сопровождающим! – брюнетка с отвратительно-резким запахом духов налетела на Келя, совершив самую глупую ошибку, которую только могла – протянула загребущие лапы к плечам седого, с веселым «а пойдемте танцевать!».
Так что и получила сполна – одну руку Корф просто перехватил, закручивая ее за спину дамочки, недовольно морщась от запаха и отдавая ей во вторую руку уже почти пустой бокал шампанского.
- Он с женщинами не танцует. – Тиберий мило-мило оскалился, подталкивая слегка барышню в сторону от себя, невинно обходя ее и тяня за собой Келя. – Налей лучше мне шампанского.
Ну да, она наверняка чья-то очень любимая дочь, и ей негоже бегать за спиртным для кого-то – но сама виновата, что попалась под горячую руку Корфа. Мужчина неторопливо вытянул почти в центр зала Акселя, махая небрежно музыкантам и пристраивая одну руку на лопатках парня, второй перехватывая его пальчики – и заглядывая с хитрой полу-усмешкой в глаза.
- Покажем им, кому я принадлежу, м? – шепнуть, почти в губы – и почти мгновенно поймать ритм, заданный музыкой. Давненько он не такнцевал, но, кажется, Кель все-таки ему не уступит в этом… и это было интригующе.

Все-таки Тиберий не ошибся в способе, чтобы убить разом, кажется, сразу трех зайцев. Успокоиться самому, успокоить Келя, и показать, наконец, этим барышням, чего стоит внимание Тиба. И почему он ото всех теперь отказывается – зачем ему кто-то, когда у него есть настолько любимый и послушный песик?
Музыка вела, заставляя забывать обо всем, есть только он и Аксель, который, кажется, зажигался от этой мелодии не хуже, чем сам Мирча. Делить с кем-то интересы напополам – разве это не прекрасно? Тиберий мельком подумал, что, кажется, не знает, какая музыка нравится Келю, они никогда не разговаривали об этом и, кажется, зря…
Но думать сейчас об этом некогда. Только подчинятся музыки, вырисовывая сложные узоры, почти касаясь губ губами – и отстраняться, только для того, чтобы снова схлестнуться в новом страстном движении… пусть лицо почти бесстрастно, но глаза горят таким огнем, о котором сам мужчина даже не подозревает. Акселя было легко вести в танце, кое-где подчиняясь и его ритму, просто действительно танцевать с кем-то, будучи настолько близко…
Еще ближе, чем когда-либо. Люди вокруг, кажется, безмолствовали, но Тиберию было плевать, что они могли бы подумать. Танго действительно танец только для мужчин, и танцует он сейчас с тем, кого любило не только сердце, Аксель сумел заполонить собой буквально всего Мирчу, это ощущение сейчас только обострялось – но они нисколечки не пугало. Двигаться, подхыватывая его в новом движении, снова отстраняясь, кружась, снова – вести, не замечая улыбки на своих губах, пусть легкой – но когда такое было?
Чувствовать музыку – и поэтому точно знать, когда пора заканчивать. Подхватывая Акселя под спину, поддерживая за руку, наклоняя практически к полу – и почти касаясь губами губ… еще чуть ближе, насколько только возможно. Но в последний момент скользнуть губами по щеке, выпрямляясь и обнимая парня за плечи, шепча на ушко «остальное – потом», поднимая взгляд и натыкаясь сразу на отца. Тот только бокал с улыбкой поднял – принял. И Тиберий почти улыбнулся в ответ – только вот опять его отвлекли от такого приятного момента. Да еще так, что полностью испортили весь настрой…
- Руки, стерва!
Тихо прошипеть, отцепляя руки внезапно откуда-то появившуюся тетку в костюме горничной от Акселя, разворачивая ее и буквально впечатывая в стену. Та что-то тихо взвизгнула и позвала Келя по имени…
И это мужчине совершенно не понравилось. Что-то чуял он, что все это не спроста. Вместо легких улыбок и горящих глаз снова вернулась холодная маска на лице, и только самые близкие знают, что это ближайший признак беспокойства.

Это только его личная судьба любила так все портить, или она вообще по сути своей завистливая сучка? По крайней мере, Тиберий верил в оба эти вывода. Только что было так спокойно, даже почти не хотелось никого убивать, но все было испорчено одним движением, а затем – и реакцией Келя. Все выходило из-под контроля, и пусть психолог в душе зашевелился, подсказывая выходы из ситуации, Тиберий все равно сначала кинул быстрый взгляд на Робина. Тот, кажется, наличием матушки Келя оказался не менее озадачен, чем сам Мирча, только вот у последнего не было уже времени что-то думать или делать. Слишком уж он… да, мужчина испугался. Потому что таким своего песика он еще никогда не видел, и это было очень-очень плохо.
«Что бы тебе эта сука не сделала – она скоро умрет…»
И пусть она что-то верещала, но все-таки явно опасалась подойти ближе, да и некогда было за ней следить Тиберию. Оставив бабенцию на совесть Робина и пытаясь понять, что она делает в доме его родителей, Тиберий мягко поймал руки Акселя за кисти, утягивая к себе на шею, садясь прямо на пол, сгребая пса в охапку и накрывая губы жарким, но каким-то настолько ласковым поцелуем, насколько он умел. Он не нашел ничего лучше, да, наверное, это был единственно верный способ сейчас успокоить и отвлечь парня от всего. Пальцы правой руки медленно скользнули со спины на его шею, забираясь под платок и слегка сжимая ошейник, прижимая второй рукой еще чуть ближе, не отпуская от себя ровно настолько, насколько хватало дыхания, но когда оно закончилось и пришлось слегка вдохнуть воздух мужчина отнюдь не отстранился. Наоборот даже как-то, сжал его в объятиях еще крепче, пытаясь словно прятать ото всех, жалея, что не брал с собой оружие…
И пожалеть еще через пару секунд пришлось еще больше, когда он с хриплым вздохом отстранился, чтобы заглянуть парню в глаза, но вместо этого услышал глухой щелчок возле затылка. Тиберий замер, прекрасно осознавая, что в его голову направлен пистолет, метнул взгляд вперед, где теоретически были его родители – и напрягся уже буквально всем телом, тихо рыча от того, что видел. Когда появились эти люди с оружием, а главное – как они попали в дом и что им нужно от родителей?...
Мирча сжал в пальцах ткань одежды Келя, медленно поворачивая голову. Ему это позволили – и он увидел в середине зала какого-то человека в маске. И только после того, как он выстрелил в воздух и в зале повисла тишина, Тиберий понял, насколько шумно было до этого. Это не в ушах звенело. Это бабы слабонервные кричали.
- Какая удача. – Мужчина заговорил, и Корф прищурился. Голос был смутно знакомый, но мгновенно опознать он его не смог. Откуда? Зачем?
«Только тронь родителей, сука!»
- Самый цвет – и под моим курком! Пейте, господа – это ваша последняя вечеринка!
Но маску мужик так и не снял. Тиберий только прицокнул зубами, сжимая слегка пряди на затылке Келя, делая вид, что все еще успокаивает. Как же все… плохо-то.
- Кель, ты брал с собой какое-то оружие? – шептать, максимально тихо, но так, чтобы пес его слышал, очень надеясь, что тот уже смог совладать с собой. – Поизображай еще немного припадок, будь добр… тогда я смогу держаться возле тебя.
«Какого хрена тут вообще происходит?»

Кажется, Аксель все-таки пришел в себя, что не могло не радовать. Хотя, с другой стороны, ситуация была хуже некуда, и мужчина мог только беззвучно рычать, сжимая парня крепче в объятиях, прекрасно понимая, чем для окружающих может обернуться такое состояние парнишки. И это уже было совсем… хреново, если сказать мягко и вежливо.
Но и сделать с этим он уже ничего не мог, разве что послушно отстегнуть как можно незаметнее кобуру от его ножки, делая вид, что просто поправляет штанину и успокаивающее похлопывает по его плечу. И ведь он даже не мог сказать, за кого страшнее в этот момент – за себя, родителей или Келя. Наверное…
- Останься в живых, Кель…
Шепнуть тихо и хрипло, позволяя толкнуть себя, пользуясь этой инерцией чтобы выиграть время, перехватывая удобнее пистолет и почти не глядя отстреливая того, кто стоял за его спиной. Выстрелить – и откатиться под стол, оглядывая быстрым взглядом зал. Гости были просто молодцы – сразу последовали за его примером, пригинаясь как можно ближе к полу. Просто умницы… а может, это уже Робин постарался. Как бы то ни было, нужно было добраться до того мужчины в маске, пока Кель отвлек их внимание. Пусть мужчину и беспокоила кровь на его ноге и что он слегка хромал – останавливать мальчика было бы приравнено к суициду…
«Просто не дай себя убить…»
Тихо зарычать, поднимаясь, медленно направляясь в сторону родителей. Вот за них сейчас было весьма беспокойно, тем более что пришлось отстрелить еще парочку человек. Не на смерть, так, по рукам и ногам, но все же чувствительно. Подбираться еще ближе – и вспомнить этот голос, а потом найти глазами и его взгляд – и хищно улыбнуться, поднимая на него пистолет. Вот уж кого он не ожидал увидеть, так это Петро, но, видимо, зависть совесть застилала этому подонку глаза, раз уж он решился напасть на родителей Тиба. Но больше он ничего не успеет сделать…
- Нет!...
А может, и успеет. Пистолет, только что направленный на Тиберия, быстрым движением был перенаправлен в сторону, Петро улыбнулся…
И Мирча уже не думал ни о чем, нажимая на курок и через секунду кидаясь в то же направление. Успеть, прежде чем он успеет, толкнуть отца – как можно дальше с этого места, толкнуть…
Тиберий услышал выстрел, тихо и хрипло вскрикнул, слыша пронзительный крик сестры и еще чей-то но…
Руки на момент сжались на пиджаке отца, отпуская и позволяя ему упасть. Сам же Тиберий покачнулся, немного недоуменно прижимая руку к плечу, отнимая ее и разглядывая кровь на собственных пальцах. Кто-то рядом все еще кричал, бегали и суетились люди, а Мирча медленно осел на пол, жмурясь и пытаясь сжать как можно сильнее рану. Отец, кажется, был в порядке, он успел…
Но сознание покачнулось от боли и чувства, как быстро покидает тело кровь. Взгляд стал совсем мутным, а в голове глухо отдавался ритм собственного сердца. Кто-то еще выстрелил – и настала такая пронзительная тишина, от которой хотелось выть…
- Кель… - хриплый полувздох сорвался с губ, Тиберий обернулся, пытаясь найти знакомый силуэт, но глаза отказывались передавать четкую картинку.
«Ты мне нужен…»

з.ы. теоретически, Мирча попал в дона Петро, но тот все же успел выстрелить, прежде чем отключится.

Волноваться Робин начал где-то за неделю до этого вечера. Еще бы – черт его дернул позвонить Эльке и предложить себя в качестве ее кавалера на ту ночь. И что самое странное, что сестра лучшего друга согласилась, при этом голос ее стал какой-то непривычно мягкий. То ли они были два идиота и потеряли много времени, то ли одно из двух, но как бы то ни было в итоге Робин нервничал так, что впору было принимать какие-то меры. Правда, в ночь перед всем этим его еще то и дело подкидывало от какого-то предчувствия, так что в итоге он все же взял с собой пистолет, но старательно списывал все на то, что у него начинает новый роман, или это только ему так кажется?
Но вечер складывался хорошо, настолько, что он даже забывал временами приглядывать за сыночком и этим старым извращенцем. Не до того ему было, потому что даме тоже внимание надо, тем более когда эту даму знаешь столько лет, а сейчас она стоит вся такая красивая и только для него. Так и голову потерять недолго, знаете ли…
Но вот продолжился вечер, мягко говоря, не очень. Нет, танго было очень даже хорошим, у Роба даже гордость проснулась, что он мальчика так хорошо научил, но вот потом как-то все не сложилось. Стоило только заметить морду лица своей сестры – Робин по инерции потянулся к оружию, подталкивая Эльку поближе к столам, и, когда собрался плавно переместиться из другого конца зала ближе к Акселю, его остановили дулом куда-то в живот. И это было, честно говоря, зря.
А дальше Робин вообще все смутно помнил, только и пытался что запихнуть высоченную рыжую девицу под стол и отстреливаться от хулиганов. Главаря он сразу узнал по кривой осанке и дурацкому голосу – и теперь только бессильно рычал от злобы, что потерял бдительность и как-то позволил им так близко к себе подобраться. Вызвать псов-то недолго, но поможет ли ему это? Но, все же, сунул в лапы Эльке телефон, шипя тихо, чтобы позвонила по третьему номеру в телефоне и подняла всех на уши, а сам кинулся-таки к Акселю, но вот не дали добежать-то. Пистолет в сторону родителей Тиба он заметил уже слишком поздно, и когда выстрел пришелся по другу он как-то неосознанно вскрикнул, слыша, что точно так же, только громче и пронзительней, среагировала Элька, заметил пронесшуюся мимо тень рыжей девушки, а сам выстрелил еще пару раз в главного клоуна всея вечера, а потом развернулся на каблуках, замечая все передвижения Акси, но цель имея другую. Свою сестру. К ней он подобрался абсолютно бесшумно, прикладывая пистолет к затылку и без лишних слов нажимая на курок. Может быть, это грех, но как-то… после всего, что случилось в его жизни, этот грех был уже наименьший.
Робин метнул быстрый взгляд в сторону Эльки и Тиберия, тихо ругнулся под нос и пошел останавливать машину убийств в лице собственного же сына. Как ни крути, а все основные силы уже убиты, остальное подчистят псы, которые вот-вот появятся, а Акси уже давно пора на бочок и зашивать во всех местах. Иначе папочка его отшлепает по тому, что осталось целым, и выгонит с работы.
- Аксель, мальчик мой! – заговорил Робин еще в нескольких метрах от Акси, понимая, что если подойдет бесшумно – тоже умрет. В таком состоянии щеночек явно не понимает, кого он кромсает и по какой причине, да и лицо даже как-то… пугало, не говоря уже о его скорости перемещения. – Иди к папочке, милый, папочка соскучился! Пора спать, Акси!
Болтать первое, что приходит в голову, в итоге все же подбираясь к парню и обхватывая его со спины, пытаясь как можно крепче прижать его руки к туловищу, как-то попадать под удары не хотелось. Но говорить он не переставал, прижимая его к себе ближе и прикрывая ладонью глаза. Главное делать все, что делал в детстве – а то иначе он все тут разрушит и помрет молодым…
- Сыночек, душа моя, все хорошо… папочка рядом… давай, вдох, выдох, скоро будем спать, сынок, ну же, обними папочку… спят устаалые игрушки, книжки спяят…
Хрипло напевать под нос, поглаживая потихоньку его челку, прижимая ближе и оборачиваясь на двойняшек. Тиб жить будет – это хорошо. Потому что как бы он не относился к их роману, а без этого психиатра долбанного Акси теперь точно будет очень плохо.
- Все, тише… пойдем, Акси, пора домой… тебя вон твой суженный ждет не дождеться…