Рейджи все в толк никак не мог взять, что он хочет. Они уже пару дней как вернулись домой, так что успели уже поизображать кроликов, попеть, поругаться, помириться, опять поругаться и снова помириться, только на этот раз в постели. После гастролей особенно запомнилась та парочка в Кобе, может, потому что они единственные, кого группа взяла с собой попить, поесть и пообщаться. Мелкий, кажется, вообще с рыжим по электронке до сих пор переписывался, что было вовсе странно. Или просто надеялся выудить из него парочку старых обложек? И где он только взял-то эти коллекционки? Упорный мальчик...
Но больше всего ему запомнилось то, как они смотрели друг на друга и кем друг другу были. Да, Рейджи человек тупой и тугой, он не смог сообразить сразу, что Мао в него столько лет влюблен, так что сейчас порой терялся, что же между ними и как это назвать. Но то что он.. его семья, да? С самого детского дома они были только друг у друга, и не было никого, кто мог бы быть ближе. Остальные были чужаками, а вот Бейлун был частью его самого, кто-то, без кого этот мир явно потеряет весь смысл. Может быть, Рейджи сможет что-то есть, передвигать ногами и спать, но от него уйдет тепло Тигрика и его музыка. И об этом лучше не думать.
Акенохару решительно закрутил вентили, выползая из душа, и на ходу отряхивая прямо на пол мокрые волосы, накинув на влажное тело халат, вернулся в спальню, наступая ногой на зад еще дремлющего китайца и слегка надавливая, теребя и безжалостно пытаясь разбудить.
- Эй, Бей, вставай! У меня к тебе один животрепещущий вопрос назрел.

- В твоей заднице он лучше поместиться, так что тебе придется меня выслушать. - Рейджи подопнул его под бок, побуждая перевернуться на спину, уселся на бедра, капая водой с волос на подушку, наклонился было поцеловать - но отчего-то передумал, просто касаясь лица китайца ладонями, оглаживая щеки, задевая нос и губы, потом выдохнул тихо. Решимость, с которой он выходил из душа, катастрофически улетучивалась, и он теперь даже не знал, как вопрос-то сформулировать, чтобы Бейлун не обозвал его придурком. Но с другой стороны - вопрос-то и правда был важный. Очень-очень важный, так что Хару повозился слегка, помолчал, пристраивая ладони на груди, а потом, облизнув губы, все-таки открыл рот, начина высказывать свои сомнения вслух.
- Скажи мне вот что, Бей... я твоя семья? - пальцы Рейджи как-то задумчиво-нервно бродили по груди мужчины, он тихо вздохнул, сжимая в ладони кулон на его шее и поглаживая большим пальцем гладкий камень. - Я в том смысле, что мы с самого детства вместе, и у меня нет больше никого, и в Японии нельзя жениться, но ты так и не вписал меня в своей реестр... Аррр, черт. - Рей плюхнулся на бок, обнимая подушку и отворачиваясь к Бейлуну спиной, прикусывая уголок ни в чем не виноватого пухового прямоугольника.
- Забудь... глупая мысль.
Но как бы он не бурчал и не отнекивался, а семьей быть хотелось. С одной стороны, им уже не нужно было кому-то что-то доказывать, а прежде всего - самим себе что они были настолько близки, как никто в этом мире. С другой стороны...
- Но ты никогда и не говорили что-то вроде того, что я твоя семья. Тебе правда нравится быть только любовниками и друзьями?

- Ты мне всю жизнь будешь припоминать эту свадьбу, а?...
Голос Рейджи был слишком усталым, мужчина прикрыл глаза, судорожно сжимая в пальцах подушку. Как бы он не думал о том, что старые раны заживают, почему-то в такие моменты, как этот, Акенонахару к стыду своему понимал, что испортил это свадьбой жизни троих. Про себя он молчал, а вот его девочки и Бейлун...
Рейджи тихо вздохнул, поворачиваясь к китайцу лицом и легко пристукивая кулаком о его плечо.
- Бля, еще раз скажешь, что я твой сын - и я тебя макну головой в яблочное пюре, а потом заставлю облизывать все. - Рейджи тихо рыкнул, но потом притих, обнимая мягко плечи Мао и притягивая его ближе к себе. Странно все-таки было чувствовать, что с возрастом японец стал меньше, чем Рейджи. Как-то... чуть уже в бедрах, чуть меньше мышц (ладно, ладно, и жирка тоже) на талии, слегка уже плечи и такая мягкая кожа, которую не смогли испортить даже шрамы...
Рейджи прижался губами к плечу китайца, а потом все-таки нашел его губы, целуя мягко, пусть и не очень долго, выдыхая и порывисто сжимая его в объятиях на пару мгновений, явно намереваясь его придушить. Но руки все-таки потом расслабил и уткнулся носом в щеку. Его Бейлун. Брат, любовник, друг, его Муза...
- Сделаю твою пузатую статуэтку и буду молиться, принесешь мне счастье? - Рейджи зарылся пальцами в пушистые пряди Мао, прижавшись щекой к плечу. - Чтобы на следующей неделе все бумажки мне принес... папуля.